ВС РФ в Определении от 12.03.2019 №305-ЭС17-11710(4) по делу №А40-177466/2013 указал, что имеющиеся в банкротном законодательстве презумпции не являются единственным способом доказывания наличия оснований недействительности сделки.
Партнер компании "Июль" Заруцкий Максим полагает, что подобное расширение давно напрашивалось в практике. Многие суды формально подходили к использованию презумпций, установленных п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, поэтому конкурсные управляющие и кредиторы не могли вернуть выведенные активы. Он отмечает, что это можно было преодолеть только через использование ст.10 ГК РФ (Злоупотребление правом), однако это повышало бремя доказывания и усложняло спор. Теперь нижестоящие суды будут исходить из обстоятельств совершения сделки и реальных целей, а не ее соответствия формальным признакам закона.
Из содержания положений п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве можно заключить, что нормы и выражения, следующие за первым предложением данного пункта, устанавливают лишь презумпции, которые могут быть использованы при доказывании обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной и описание которых содержится в первом предложении пункта.
Из этого следует, что, например, сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной. В частности, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и иным путем, в том числе на общих основаниях (ст. 9 и 65 АПК РФ).
Подробнее в
определении от 12.03.2019 №305-ЭС17-11710(4)